В прошлое воскресение неожиданно для себя самой я оказалась на парижской крыше, и не где-нибудь, а в центре города, на мифической улице Риволи, прямо напротив башни Святого Жака (Tour Saint-Jacques).

В детстве одной из моих любимых  книг была история о Карлсоне, придуманная чудесной писательницей Астрид Линдгрен. Его прогулки по крыше с Малышом казались мне столь захватывающими, что я бы все на свете отдала, чтобы оказаться на их месте. И не где-нибудь, а там, в таинственном “городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме”, в котором “жила самая  обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон”.

И потому мечтательно смотрела на крыши домов во всех городах, в которых жила. В этих крышах не было ничего особенного, взбирались мы на них только, чтобы посмотреть салют в честь Дня Независимости или сфотографироваться на фоне города, и погулять мне по ним так и не довелось, а жаль. Конечно, потом были в моей жизни прекрасные крыши в маленьких и больших европейских городах, но это были крыши соборов, а не жилых домов. И вот, моя детская мечта неожиданно сбылась – я оказалась на крыше одного из самых прекрасных городов на свете (да, да, я вот уже восемь лет влюблена в город, в котором живу).

В то воскресенье я целый день спала беспробудным сном . Только вернулась из Санкт-Петербурга, где провела головокружительную неделю, при воспоминании о которой до сих пор хочется улыбаться до ушей. Я еще никогда не была в Питере осенью, а тут  – прилетела в октябре, впервые с 2012 г. оказалась в России, встретилась со старыми друзьями, поездила по городу, сходила на концерты и в театр, съездила в Петергоф, на ночную экскурсию на корабле, выпила тонну брусничного чая и устала улыбаться. В этой неделе было столько потрясающих эмоций и я была в постоянной эйфории от всего и особенно от великолепной золотой осени, о которой столько мечтала и о которой еще напишу. В общем, я устала  от безграничного счастья, от всей этой красоты и новых впечатлений и, прилетев в Париж, проспала всю субботу, выбравшись лишь на день рождения к любимой подруге, и воскресение.

Я спала, сначала в спальне, потом в зале, на диване, греясь в лучах тогда еще яркого октябрьского солнца, а мой муж Арно кружил вокруг меня, не зная, чем заняться. Мой легендарный (в кругу друзей) рыжий кот Мио Антуанович Мамунофф, соскучившись за неделю, мирно похрапывал у меня на груди. Наконец, Арно, не выдержав этой мирной, по его мнению чрезвычайно затянувшейся сцены, начал меня будить. Думаю – и об этом писал еще Джером К. Джером – он просто не мог вынести того, что кто-то сладко спит, пока он бодрствует.

– Мне звонил Эрик и пригласил нас выпить стаканчик вина у него дома, – заявил он, теребя мое одеяло. – Я еду. А ты?

Эрик – это его коллега и друг. Он живет на улице Риволи, в большой оригинальной квартире под самой крышей, сделанной практически своими руками.

– Я чувствую себя совершенно разбитой! – пробормотала я. – Мы с котом хотим спать. Хорошего тебе вечера! – и снова уснула. Не тут-то было.

– Ты пожалеешь, если не поедешь, будет очень здорово, – сказал Арно и попытался стянуть с меня одеяло.

– Я пожалею, если поеду! Я хочу спать!

Арно позвонил Эрику и сказал, что приедет один. “Жаль, что она упускает такую прекрасную возможность – выпить вина на твоей крыше с видом на Сену, – добавил он, – но она спит весь день, только нос и пятки торчат из-под одеяла”.

– На крыше? – переспросила я, мгновенно просыпаясь, в предвкушении приключения. – Конечно, еду. Куда ехать?  Когда? Прямо сейчас? Надо купить вино или у них уже все есть? Подожди, мне надо одеться! Никуда без меня не уходи!

Я собралась за десять минут. Так мы поехали вместе в гости к Эрику. По дороге мы купили вина, фруктов, сыра и багет. Вот мы и на улице Риволи. Поднявшись на лифте на последний этаж, мы оказались у входа в магическую квартиру, которую талантливый архитектор Эрик создал сам, объединив несколько маленьких квартир над крышей в одну большую, с причудливыми комнатами и потрясающим видом на Сену, башню Святого Жака и улицу Риволи. Эрик с женой уже были на крыше, и нас проводил туда их младший сын.

Пока мы карабкались по узкой лестнице наверх, Арно спросил меня:

– Надеюсь, ты не боишься высоты?

– Высоты? – рассмеялась я. – Да я обожаю высоту! В прошлой жизни я точно была птицей.

Признаюсь, карабкаться по металлической лестнице было страшно неудобно, но это стоило того, потому что, оказавшись наверху, я на какое-то время не могла прийти в себя от восторга. Прямо передо мной, как на ладони, лежал Париж, такой, каким я его люблю – демократичный, веселый, величественный город, в котором можно найти все, что угодно, на любимые вкусы.

А вокруг меня были крыши с трубами, балками, перекладинами и столь узнаваемым османовским покрытием, со скошенными, как иллюминаторы, окошками, антеннами и головокружительными карнизами, на которых так захватывающе (и опасно) сидеть, свесив ноги вниз.

Парень показывал нам дорогу, мы шли по какому-то замысловатому лабиринту крыш, карабкались через перекладины и прыгали вниз, старательно огибая опасные внутренние дворики.

Наконец, мы оказались у навеса с накрытым столом. Несмотря на то, что дико проголодалась, я никак не могла оторвать взгляд от открывающегося передо мной вида и смотрела на него во все глаза, перебегая по крыше с одного места на другое, с бывалостью опытного крышелаза.

Потом мы пили вино, ели сыр с еще теплым хлебом, томаты черри и сливы, и болтали о том, о сем. Я рассказала о моей поездке в Петербург, о новом блоге и о моей книге, потом Арно и Эрик начали говорить о работе, а я решила пофотографировать крыши.

Всматриваясь в горизонт, я с восторгом находила на нем знакомые здания, в том числе и мой любимый центр Помпиду, который я еще никогда не видела сверху.

Где-то вдалеке виднелась макушка Эйфелевой башни. Мне хотелось взлететь и отправиться навстречу заходящему солнцу, почувствовать ветер в ладонях, поймать первую звезду, которая появится в небе над башней Святого Жака.

Вино было выпито, закуска съедена. Мы сидели вчетвером на крыше, свесив ноги вниз, и смотрели на Сену, проплывающие мимо корабли, на заходящее солнце и на зажигающиеся огни большого города. Смеркалось. Это был прекрасный вечер, и я была безгранично счастлива, чего и вам желаю.